Понимать своё предназначение

Автор «Тотального диктанта – 2017» – Леонид ЮЗЕФОВИЧ. Предложение написать текст для ежегодной проверки грамотности известному прозаику сделали в ноябре, в дни Всероссийского литературного фестиваля «Белое пятно». По традиции автор диктанта лично приедет в Академгородок, где 8 апреля продиктует своё эссе «Город и река». В конце прошлого года наш корреспондент встретился с писателем.

Леонид Абрамович окончил Пермский университет и 30 лет проработал школьным учителем истории. Кандидат исторических наук. Как писатель дебютировал в 1977-м, когда в журнале «Урал» вышла его повесть «Обручение с вольностью». Известность пришла к Юзефовичу в 90-е, после издания цикла исторических детективов о сыщике Иване Путилине и книги «Самодержец пустыни: феномен судьбы барона Р.Ф. Унгерн-Штернберга». Дважды лауреат премии «Национальный бестселлер»: за романы «Князь ветра» (2001) и «Зимняя дорога» (2016). Лауреат премий «Большая книга» за романы «Журавли и карлики» (2009) и «Зимняя дорога» (2016), лауреат Строгановской премии за выдающиеся достижения в области культуры и искусства. В этом году писатель отметит своё 70-летие.

– Вы написали о бароне Унгерне, известном своей жестокостью. Как относитесь к нему?

– К своему герою испытываю смесь восхищения и отвращения. Не знаю, как можно оправдывать зверства. Но Унгерна есть за что уважать. Оправдывать его не надо. Это вообще разные вещи. Здесь как со Сталиным: одни считают его эффективным менеджером, другие – кровавым палачом. Но зачем сталкивать два понятия? Сталин – и то, и другое, и не нужно это разделять. Писателю никогда не надо занимать чью-либо сторону в истории, и для меня нет ни плохих белых, ни хороших красных, ни наоборот.

Есть мнение: переписывать историю недопустимо. Но ведь постоянно появляются новые сведения, сама жизнь вокруг нас меняется и заставляет по-другому смотреть на прошлое. Переписывается не только история Советского Союза, но и история Древнего Рима, Вавилона. И это правильно.

– Самые успешные ваши книги последнего времени – «Журавли и Карлики» и «Зимняя дорога». Как у вас изменилась жизнь после выхода этих книг?

– Кардинальные перемены произошли гораздо раньше, лет 15 назад. До этого я был школьным учителем истории. И зарабатывал очень мало. Несмотря на то, что вёл 30 часов в неделю – по шесть уроков каждый день. Причём работал в трёх школах одновременно. А в 2001 году получил премию «Нацбест». Она была не очень большой по деньгам, но принесла известность. Пошли переводы на иностранные языки, экранизации – и два года спустя я из школы ушёл. Больше не преподаю.

Писать не люблю. Мне нравится думать о том, что напишу. Поэтому у меня мало книг. Последняя вышла год назад, предпоследняя – в 2008-м. Не рассчитываю, что меня прочтут сто тысяч человек. Меня это и не волнует. Пишу о том, что мне интересно. Больших денег это не приносит.

– Какова пропорция затрат времени на сбор материала и собственно на написание книги?

– Весь необходимый материал нельзя найти сразу. Нельзя и сказать себе: сейчас всё соберу – и всё напишу! По-настоящему книга не получится. В собираемом материале надо жить, сродниться с ним. К примеру, «Зимнюю дорогу» собирал 20 лет. Но это не значит, что писал её столько времени! Работа непосредственно над текстом заняла два с половиной года. Книгу надо выстроить, ворох документов никто читать не будет. И авторская мысль – сродни магниту над железными опилками.

Ещё один важный момент: в документальной прозе нельзя ставить точку. После публикации «Зимней дороги» идёт масса откликов – с пожеланиями что-то добавить, что-то уточнить...

– Ваши коллеги Прилепин, Быков, Варламов, Шаргунов  успешно себя реализуют в сотрудничестве с издательством «Молодая гвардия», пишут биографии в серию «ЖЗЛ».

– Сейчас для этой серии пишут не о замечательных, а о заметных людях. Поэтому несколько лет назад «Молодая гвардия» переиздала мою книжку о бароне Унгерне. Мечтаю написать о своём любимом писателе детства Василии Яне, авторе знаменитых исторических романов «Чингисхан», «Батый» – не уверен только, что возьмусь за его биографию в ближайшее время.

Писателю очень важно быть достоверным в мелочах. У Владимира Богомолова в знаменитом романе «Момент истины» написано, что манком для рябчиков подают сигналы за четыре километра. Специалист написал ему письмо, что автор книги ошибся в два раза. Богомолов сильно переживал. А, к примеру, в книге о Лоуренсе Аравийском я прочёл, что тот сидел между горбами верблюда при том, что аравийские верблюды дромадеры – одногорбые. Когда я сказал об этом автору, тот изменился в лице. Ведь сразу переиздать книгу невозможно! У меня тоже есть фраза, за которую ужасно стыдно. В первом же предложении романа «Журавли и карлики» говорится о том, что последний отрог Хэнтейской гряды окружает Улан-Батор с юга…

– Не так давно вышел сборник критика Галины Юзефович, где написано о многих нашумевших книгах третьего тысячелетия…

– Горжусь дочерью. Она знаток античной истории, преподаёт греческий и латынь, хорошо знает современную литературу. Сыном тоже горжусь. Он музыкант, аккомпанирует звёздам эстрады, плюс у него своя джаз-группа – что называется, для души.

Многие тексты Галины, собранные в книгу «Удивительные приключения рыбы-лоцмана», читал ещё в журнальных публикациях. Должен сказать, у нас не всегда совпадают мнения. Позвольте не уточнять, по поводу какой книги (улыбается).

– Кинорежиссер Снежкин недавно экранизировал вашу «Контрибуцию» – довольны?

– Ну, в фильме от моей повести остались рожки да ножки… В начале съёмок у меня было много претензий к режиссеру по поводу исторических ошибок и неточностей. Но после просмотра картины мы помирились. Я понял, что правда жизни и правда искусства – разные понятия. Поэтому и пермские реалии снимались в Кронштадте… По-моему, фильм получился неплохой.

Расскажу вам другой запомнившийся случай на тему экранизации. В 40 лет я впервые оказался на съёмках – когда в 1991 году на Свердловской киностудии по моему детективу снимали фильм «Сыщик Петербургской полиции» с участием Петра Щербакова и Альберта Филозова. Детектив – это жанр, где требуется, чтобы подозрение падало на всех героев, и нужно было бросить тень на повара. Режиссёр решил дать ему в руки курицу, которую повар будет ощипывать в кадре со зверским видом. Привезли курицу, и все знали, что перед съёмкой  эпизода её зарежут. Относились к этому спокойно, ведь курицы для того и существуют. А птица вдруг снесла яйцо – и сразу как-то очеловечилась в наших глазах! Если бы она клевалась или кричала, её никто бы не пожалел. Но она сделала то, для чего предназначена природой – и вызвала всеобщее сочувствие. В итоге зарезали другую курицу.

Нужно понять, для чего мы предназначены. И посвятить этому делу свою жизнь. И бог будет к нам милосерден, как к этой курице.

– Что для вас литература – хобби, работа, призвание?

– В юности считал литературу своим призванием. Потом она превратилась в хобби. Сейчас это моя работа.

Юрий ТАТАРЕНКО, фото автора