Максим Кронгауз: «Филология передаётся из рук в руки»

Гостем VI Международной научно-практической конференции проекта «Тотальный диктант» стал известный лингвист Максим Кронгауз. В Академпарке он прочитал лекцию «Язык и лингвистика. Год 2017».

– Максим Анисимович, своей книгой «Самоучитель олбанского» вы, по сути, узаконили этот язык. Не стоим ли мы сейчас на пороге языка смайликов?

– Мы не на пороге, а внутри этого языка. Смайлики непобедимы, поскольку обеспечивают лёгкость восприятия. При этом сегодня очевидный переизбыток смайликов. А при письменном живом общении активно используется не более пяти. Остальное – это цветочки на полях (улыбается).

– Наскальную живопись это не напоминает?
– Смайлики для выражения интонации и мимики – важная вещь. А с языком конкурируют не они, а эмодзи. Вопрос в том, как скоро мы будем общаться этими заменителями слов. Мне кажется, язык как средство коммуникации сильнее. Посмотрим, что будет лет через пять…
Возвращаясь к вопросу об олбанском. Чем шире становится явление, тем большее неприятие оно вызывает. Однако неприязнь не мешает распространению. Мода на олбанский сошла по другой причине: людям просто надоело в это играть.

– Удаётся ли знакомиться с новинками художественной литературы?

– В разные периоды – с разной степенью интенсивности. Когда я был членом жюри крупных литературных премий – «Русский Букер», «НОС» – мимо меня шёл поток книг. И всё это надо было прочесть! Сейчас читаю меньше, поскольку работаю над исследованиями в области речевого этикета, это занимает довольно много времени. Хотя стараюсь следить за современной литературой – как отечественной, так и зарубежной, в основном знакомлюсь с бестселлерами.

– Успел ли сформироваться круг ваших читательских пристрастий?

– Конечно. Мне кажется, что сегодня в русской литературе много хороших авторов. Может быть, нет одного или двух абсолютных лидеров – но есть как минимум 10 писателей высокого уровня. Есть набор очень плодовитых авторов – Прилепин, Быков, Улицкая, Пелевин, Сорокин…

Очень люблю роман «Лавр» Водолазкина. Мне кажется, это пример романа ХХI века: в нём интересная работа с языком – в отличие, скажем, от «Авиатора» этого же автора, где язык не столь разнообразен. Весьма неожиданные эксперименты встречаются в прозе Владимира Данихнова. В романе «Колыбельная», вошедшем в шорт-лист «Букера», интересное сращение разных жанров.

– Книга в год – это плохо?

– Каждый выбирает для себя регулярность выхода. Мне остаётся только восхищаться яркими авторскими темпераментами.

Прошу прощения, я не назвал Алексея Иванова, чьё творчество очень люблю. Он интересно и разнообразно работает. Одно из самых сильных впечатлений на меня произвёл его роман «Ненастье» – яркое трагическое произведение.

– Одна из задач прозаиков – создание как портретов эпохи, так и новых характеров или даже архетипов. Поэтов же больше занимают эксперименты с языком. Чьи произведения вам интересны в этом смысле?

– Должен вам признаться: как учёный поэзией почти не занимался. Мне кажется, что поэтический язык – особый вид языка. Поэзия не всегда отражает язык эпохи, в отличие от прозы: иногда она забегает вперёд или делает шаг в сторону.

Мне прежде всего интересно то, как живёт язык, как он меняется – естественным путём. К примеру, не люблю придуманные словечки. Знаю, что у Михаила Эпштейна есть целый проект, связанный с неологизмами, где встречаются весьма остроумные изобретения. Но, на мой взгляд, это больше из области юмора и сатиры, чем из стихотворчества. Мне интересны слова, которые в языке приживаются.

В своё время я сравнивал язык падонков (олбанский) с заумью. Но ему удалось стать живым: на нём писали, разговаривали. А в заумь по сути играли несколько десятков людей.

Короче говоря, живое и масштабное я вижу в современной прозе, а не в стихах. Но это не значит, что я не люблю стихи.

– Что дали 14 лет преподавания в Российском государственном гуманитарном университете?

– Я по-прежнему там преподаю (улыбается). Читаю курсы лекций «Семантика», «Лексикография», спецкурсы «Прагматика», «Введение в специальность», «Введение в языкознание». Очень важный момент – живое общение с аудиторией. Лекции и семинары – это и возможность проверки своих идей, и оттачивание риторического мастерства.

Но когда объём нагрузки зашкаливает, уходит творчество. Сегодня из преподавателя сделали производственную фигуру. И это, на мой взгляд, вредит. Не должно всё сводиться к простому сообщению каких-то сведений. Хороший преподаватель – это интересная личность, он ведет за собой.

– Стало быть, филология из тех наук, что передаются из рук в руки?

– В каком-то смысле – да: из рук в руки, из головы в голову, от сердца к сердцу… Можно использовать разные метафоры. Но увлеченность учителя действительно чрезвычайно важна для учеников.

– Преподаватели с большим стажем отмечают, что студенты с каждым набором становятся все более «ленивы и нелюбопытны». Согласны?

– Есть вечное брюзжание старших, недовольных младшими: кажется, что сегодня всё гораздо хуже, чем во времена нашей молодости. На самом деле это не так. Нынешние молодые люди, в том числе их мозги, устроены иначе, чем мы. Тривиальная вещь: все говорят, что не нужно знать, когда есть Гугл. Таким образом, на смену образованности приходит умение быстро и легко найти нужные сведения. С другой стороны, молодые люди знают что-то другое, чего я от них совсем не ожидаю. Это затрудняет общение, но это интересно. Нужно понять: молодёжь не хуже, она совсем другая. И надо уметь находить точки соприкосновения для осмысленного общения.

– В чем причина массового успеха акции «Тотальный диктант»?

– Их несколько. Во-первых, эта инициатива снизу стала общественным движением. Во-вторых, организаторы диктанта стараются поймать дух времени, привлекая к написанию текстов современных авторов и приглашая в «диктаторы» известных людей. Таким образом, дата проведения Тотального диктанта стала Днём культурного единства. Раньше все ходили на демонстрации, сидели у телевизоров. А сейчас нет таких культурных премьер, которые смотрели бы все.
Разумеется, повысить свою грамотность, посетив диктант раз в году, невозможно. Но люди начинаются соревноваться сами с собой! Хотя улучшать свои оценки год от года не всегда удаётся, поскольку авторы Тотального диктанта, как мне кажется, пишут тексты разного уровня сложности.

– В Академпарке вы прочли лекцию «Язык и лингвистика. Год 2017». Есть перспективы развития искусственного интеллекта в творческой среде?

– Классическая наука до ХХ века исследовала человека и мир. Тенденции современной науки – развитие квантовых компьютеров, редактирование генома, моделирование разума. То есть ведётся огромная работа по изучению сближения искусственного и живого. Сегодня робот приближается к человеку, а человек к роботу – и вот уже ведутся дискуссии о допуске на Олимпийские игры людей на протезах.
Назову лишь одну сферу революционного прорыва в науке – это компьютерная лингвистика. Идёт совершенствование компьютерных программ – редактор, переводчик и так далее. Компьютер уже считает быстрее человека, он уже лучше нас играет в шахматы и го.
Общение человека с роботом уже существует – при покупке билетов. Компьютер, считаю, всё активнее будет играть роль информационного советника. Искусственный интеллект проникнет в такие профессии, как писатель, журналист, детектив, судья. В художественных фантастических произведениях это уже произошло.

– Вам в марте исполнится 60. Какие задумки к предстоящему юбилею?

– Про юбилей совсем не думаю: для меня нет станций, на которых останавливаюсь. Сейчас в работе несколько книг. В апреле выйдет коллективный сборник «Сто языков», где я редактор и один из авторов. Мы отобрали интересные языки и постарались их интересно показать. Получилась этакая субъективная энциклопедия. Готовится к выходу и «Не учебник по русскому языку», написанный в соавторстве с двумя коллегами. Это попытка несколько нестандартно дать учащимся 5-6 классов знания об орфографии. А ещё мы с моей супругой Марией Бурас пишем детские сказки. Две вышло, задуманы ещё две. Впрочем, с темы новых книг мы начали этот разговор…

– Намёк ясен. Благодарю вас!

Юрий ТАТАРЕНКО
Фото Ланы Зайцевой

НАША СПРАВКА
Максим Анисимович КРОНГАУЗ (р. 1958) – лингвист, профессор, доктор филологических наук. Окончил филфак МГУ им. Ломоносова. Был научным редактором в издательстве «Советская энциклопедия», участвовал в создании Лингвистического энциклопедического словаря. Работал научным сотрудником лаборатории компьютерной лингвистики в Институте проблем передачи информации АН СССР. Координатор международной научной сети университетов России, Франции и Италии. Член Международной ассоциации прагматики (International Pragmatics Association) и Славистической ассоциации когнитивной лингвистики (Slavic Cognitive Linguistics Association). Входит в редколлегии «Московского лингвистического журнала», международного журнала Russian Linguistics, французского журнала Chroniques slaves, серии «Труды по русской и славянской филологии» Тартуского университета. Был стипендиатом университета Дидро (Париж, Франция) и университета Гумбольдта (Берлин, Германия). Почётный работник высшего профессионального образования РФ. С 2015 года заведующий лабораторией лингвистической конфликтологии и современных коммуникативных практик ВШЭ.