«Всё вокруг – импровизация!»

Недавно в издательстве «АСТ» вышла книга «Юрий Хой и группа "Сектор Газа"». Она создавалась в соавторстве со старшей дочерью музыканта Ириной Клинских. Корреспондент «Навигатора» поговорил с создателем биографии Романом Богословским.

Роман Сергеевич БОГОСЛОВСКИЙ – писатель, журналист. Родился 20 апреля 1981 года в Москве. Член Союза российских писателей. Публиковался во многих литжурналах. Автор портала «Свободная пресса». Член Большого жюри общероссийской премии «Национальный бестселлер», член оргкомитета премии им. А. Левитова. Лауреат премий им. Демьяна-Бедного и  журнала «Петровский мост». Автор первой в истории биографии рок-группы «Агата Кристи» (2015), романа «Токката и фуга», повестей «Праздник всеобщей любви», «Найти убийцу Нины» и др.

– Роман, каково это – писать вдвоём?

– Писать с Ириной было удобно и интересно. Работа велась так: я задавал вопросы, а она на них отвечала. Получился диалог на 10 авторских листов. Я вполне понимал, как сложно ей было окунаться в некоторые тяжёлые и травмирующие воспоминания. Наша книга не смакует грязные подробности наркомании и алкоголизма. Она отвечает на один-единственный вопрос – в чём заключался феномен Юры Хоя. Повторюсь: не обязательно музыкальный феномен, а именно как таковой, без привязки к конкретному виду деятельности. И то, что мне довелось отвечать на этот вопрос вместе с дочерью Юры, большая творческая удача.

– Удалось ли пролить свет в деле загадочной смерти Хоя?

– Вот именно: не затемнить ещё больше, не напридумывать новых конспирологических изысков, не нагрузить этот дискурс очередной чертовщиной, а именно пролить свет. Да, удалось.

В настоящий момент работаем над сценарием фильма. Знаете, сделать хороший байопик (фильм-биография. – Прим. ред.) про Хоя – задача огромная. Нужно свести воедино множество концов реальности, но и ещё кое-что. Не помню, кто-то из киношников сказал: «Кино – это та же жизнь, минус всё скучное». Вот и работаем, убираем скучное, оставляем важное и значимое.

– Хой – Цой: в фамилиях оставивших заметный след музыкантов – одна буква разницы. А какие ещё сближения вы бы отметили у этих двух, ушедших до срока?

– У Хоя и Цоя гораздо больше общего, чем принято считать. Оба не обременяли себя лишними знаниями – цепляли лишь то, что действительно пригодится в жизни и творчестве. Гнули свою линию, особенно не вслушиваясь в сторонние мнения. При своей «народной» профессии оба были достаточно закрытыми – особенно в той части, что касалась сокровенного, важного, сущностного. Оба попали в любовный треугольник без возможности выйти из него при жизни. Оба плевать хотели на «звёздный» статус, никогда не относясь к нему всерьёз. Однако отличались музыканты подходом к текстам песен: Хой выдавал всё впрямую и в лоб без возможности трактовок, а Цой писал открытые для толкований символические тексты. Одно не хуже и не лучше другого. Борщ не лучше супа-лапши, просто это разные блюда. Они, кстати, были знакомы. Цой в 1988-м году играл в Воронеже акустический концерт. Юра Хой варился в тусовке вокруг рок-клуба, и, естественно, приезд Виктора пропустить не мог: распили вместе бутылку вина и по душам поговорили. О чём? Знают только они. И нам уже не расскажут.

– Музыкальное воспитание молодёжи – актуальная проблема?

– Зависит от того, кто на неё смотрит. Музыка приходит в жизнь человека и занимает в ней какое-то место, живёт внутри него или умирает. Музыкальное воспитание – мёртвая формула, она ничего не несёт в себе. Человек, который впервые услышал, скажем, Чеслава Немена (польский композитор, певец, представитель движения прогрессив-рок. – Прим. ред.), уже не нуждается в воспитании: он либо принял это, либо прошёл мимо. Напомню вам, что в нашей стране рок-революция случилась в условиях дефицита музыкальной продукции. А все попытки «воспитания» провалились. Воспитатель говорил: «Слушайте ВИА «Весёлые ребята»! А весёлые ребята шли и слушали Башлачёва в прокуренных квартирах.

– Вы брали интервью у многих «звёзд». Кто удивил?

– Многие. Удивил Юрий Лоза, который давал мне интервью по телефону, лежа на пляже в какой-то жаркой стране. Удивил режиссёр Юрий Быков, который долго избегал интервью, потому что у него была очередная депрессия. Удивил Влад Топалов, который предпочёл поговорить со мной о группе Motley Crue, нежели отвечать на вопросы интервью. Удивил Игорь Саруханов, который любит Grand Funk Railroad, а поёт про парня с гитарой. Удивил Борис Борисович Гребенщиков – тем, что вообще согласился на интервью, говорят, у него с этим сложно. Удивили помощники Михаила Горбачёва, которые запросили у меня вопросы интервью, но так и не вышли потом на связь. Много всякого было. Об этом надо отдельную книгу писать.

– У нас по-прежнему самый короткий путь к славе – через скандал. Почему?

– Я так не думаю. Скандалы стали обыденностью. Скандалят все, на всех каналах, во всех блогах. И все скандалы в основном пусты внутри. Если же скандал, или обсуждение, или обмен мнениями связан с чем-то, что действительно того стоит, тогда это живо. В таком случае сей путь превращается в один из путей, которые не лучше и не хуже один другого. Два примера из жизни Джона Леннона: когда он заявил, что популярнее Иисуса Христа – это был пустой скандал, а когда они с Йоко лежали в постели в рамках акции за мир – это скандал с основой, с глубиной. Чувствуете разницу?

– На сцене вы проделали следующий путь: басист, ударник, вокалист. Можно ли считать это карьерным ростом в рок-музыке?

– В моём случае ни о какой карьере речь идти не может. Довольно продолжительное время я пытался всерьёз связать свою судьбу с музыкой, но ничего путного из этого не вышло. Основное приобретение – понимание, как устроен процесс исполнения и записи, сочинения и создания аранжировок. Я много пишу о музыке, общаюсь с музыкантами, выпускаю книги и интервью, связанные с этой темой. Конечно, мне весьма помогает знание предмета изнутри. Петь и играть, само собой, люблю по-прежнему. И до сих пор иногда это делаю. Есть мечта создать группу из писателей. Нас ведь много таких, кто на чём-то играет и/или поёт: Сенчин, Малышев, Прилепин, Беседин и другие. Можно сделать супергруппу. Охранником мы пригласим Вадима Чекунова – он большой и сильный.

– Зона вашего комфорта – журналистика, проза, история музыки. А мне очень интересно, как вы ответите на вопрос, что такое поэзия. И что она значит для вас?

– Я почти не знаю стихов наизусть. Жизнь больше сталкивала с песнями, вот их знаю несколько сотен. Так что поэзия неразрывно связана для меня с музыкой. Если говорить более объёмно, всё вокруг для меня поэзия – и музыка, и проза, и журналистика. Смотрю перед собой и вижу поэзию, которая выражает мир сотнями разных способов. Пример: мы планируем одно, а происходит что-то совершенно иное – это ведь и есть поэзия. Всё вокруг непрерывно импровизирует, используя нас в качестве инструментов.

Юрий ТАТАРЕНКО

Фото из личного архива Р. Богославского