Убитые души

Ребенок, который переносит меньше оскорблений, вырастет человеком, более сознающим свое достоинство.

Н. Чернышевский

Впервые эту девушку я увидела слонявшейся бесцельно возле гаражей. С отсутствующим выражением лица она шла, не выбирая дороги, не замечая луж. Густые спутанные волосы падали на бледное лицо. Вот она обессилено присела, опираясь на металлическую стену гаража, уткнулась лицом в колени, одинокая, никому не нужная в этом мире. Мне захотелось подойти, поговорить, предложить свою помощь, но девушка, едва заслышав шаги, внезапно сорвалась с места и бросилась бежать. Догонять ее было бессмысленно. Весь день меня не покидало тревожное чувство, вызванное чужой бедой.

Вторая встреча с незнакомкой произошла спустя неделю, но уже в моем кабинете. На прием ее привела мать, нервная, какая-то издерганная женщина. «Вот видите, до чего она меня довела! – трагически воскликнула женщина, едва переступив порог. – И чего ей не хватало в жизни?! Молодая, красивая…» Девушка словно не слышала слов матери, машинально села на предложенный стул. Да, природа не поскупилась на красоту, но ее большие серые глаза, пустые и безжизненные, тупо смотрели в пространство, и у меня сердце сжалось от чувства безысходности, безвозвратности потери.

Передо мной сидела «убитая» душа, которую оживит на время только очередная «доза». А мама, все силы отдавшая на реализацию в дочери своей несбывшейся мечты, исполненная жалости к себе, все говорила и говорила о том, какая у нее черствая дочь, какие лишения претерпела из-за нее, от скольких радостей жизни отказалась, а она… «Меня вся родня упрекает в мягкотелости и советует лишить ее всего, переломить…» Тяжело было говорить отчаявшейся женщине, что ломать-то уже нечего, что все, что можно было сломать в душе дочери, давно сломано.

Как же случается, что, желая добра детям, мы подавляем их волю, разрушаем их личное «Я», а потом удивляемся, что вырастили безответственных, морально уродливых ниспровергателей авторитета взрослых, разрушителей духовных ценностей или безвольных, плывущих по течению людей, нередко пополняющих ряды наркоманов и алкоголиков? Алиса Миллер в книге «Для твоего собственного блага» описывает массу способов, которыми манипулируют взрослые, добиваясь послушания от детей, втискивая их порой в «прокрустово ложе»: обман, унижение, оскорбление, изоляция от сверстников, угроза лишения родительской любви или материальных благ, физические наказания, высмеивание, культивирование у ребенка чувства вины и стыда, двойная мораль.

Я уже писала о жестоком обращении с детьми. Сегодня речь о двойной морали – зле не менее опасном. «Ты самое ценное, что есть у меня!» – умиленно восклицает мама вундеркинда, а через полчаса истерически кричит на него за разбитую вазу, оказавшуюся более ценной, чем он.

Взрослые – судьи, определяющие, что хорошо для ребенка, «что такое хорошо и что такое плохо» в его поступках по отношению к ним. Павлик Морозов, предавший родного отца – герой, а сын, сообщивший матери об амурных делах родителя – мерзавец. Героиня «Барабанщицы», крутившая любовь с немцами «ради победы», – пример для подражания, а девушка, переступившая грань с парнем ради любви – шлюха. Погиб за идею – вечная память, стал калекой, разнимая дерущихся, дурак, сам нарвался. Убил за честь мундира – патриот, набил морду за свою честь или честь семьи – хулиган.

Взрослые полагают, что имеют право на гнев, и отказывают в этом праве ребенку, а порой перекладывают ответственность за свои поступки на ребенка: «Сам виноват – довел меня». И не спросят: «А почему довел? Чего добивался?» Да и зачем, если взрослый всегда прав, а если и не прав, то есть «веский» аргумент: «Ты еще не дорос до моих извинений».

Взрослый имеет право на самоутверждение, самоуважение, но любое проявление этих качеств у ребенка расценивает как выпад против собственного авторитета. «Взрослого нельзя обижать отказом, он не выносит этого, и тебе же хуже будет», – делает вывод ребенок, и отученный говорить «нет» становится конформистом, подверженным «дворовой» морали. Он не откажется от сигареты, хотя ему противно курить; пойдет «за компанию» на воровство или попробует «балдежную» таблетку, хотя и понимает, чем это ему грозит. Взрослые могут «болеть», если не хочется идти на работу, но ребенка с жалобой на головную боль отправят в школу: «Не придуривайся. Да я в твои годы…» А в школе учитель – хозяин положения: «Потерпишь до конца уроков. Это у меня от тебя уже голова заболела».

Почему взрослым можно лгать, а детям нет? «Скажи, что меня нет дома», – просьба, ставшая привычной, если ребенок взял телефонную трубку, а родители не хотят говорить. Почему родителям и учителям можно курить, а детям нет? Почему воспитателю после глубокого запоя можно проводить беседу об алкоголизме или читать мораль подвыпившему воспитаннику? Почему молодой учительнице можно «вешаться на шею» первому встречному, а ученицам нельзя? Почему родителям можно тащить с работы «железяку нужную», а сыну кабель в лифте срезать и продать – нельзя?

Аналогии можно проводить до бесконечности. Суть их одна – манипуляция «по времени». «Ты не дорос, чтобы требовать уважения к себе, но ты уже большой, чтобы понять, что взрослых надо уважать, хотя и не за что». Есть и еще более жесткий прием манипуляции: «Мы тебе обеспечили некий статус, а ты обязан… Тебя кормят, одевают, и ты обязан быть благодарным, хотя тебе и не нравится, как это делается. Тебя учат бесплатно (?) в школе, и не твое дело – как, скажи спасибо и за это. Я живу с твоим отцом ради тебя, а ты…»

Мы сами учим детей ханжеству, лжи, лицемерию, а потом наказываем за это. Они льстиво заглядывают нам в рот и, люто ненавидя в душе, мстят при первом удобном случае. Пока мы, взрослые, руководствуемся двойной моралью, бесполезно бороться с детскими отклонениями в поведении, так раздражающими нас взрослых: лживостью, воровством, бродяжничеством, агрессивностью.

В последнее время с экрана телевизора на нас обрушился поток информации о жестоком обращении родителей с собственными детьми. Душа заходится в гневе от подобных сообщений и буквально немеет, когда узнаешь о том, что все чаще стали иметь место случаи, когда детей убивают. Намеренно или по неосторожности (какая разница!) – это все равно убийство, и виновные должны понести за него заслуженное наказание. Так определено законом, и это справедливо. Убить человека – преступление. А убить душу?

Нет в Уголовном кодексе статьи, предусматривающей наказание за убийства душ, которые совершаются ежедневно и в семье, на первый взгляд, благополучной, и в школе с «передовыми» методами воспитания. Вот и множатся ряды бездушных людей.

Нина ЛОГВИНЕНКО, психолог (тел. 332-58-19)