Николай ФОМЕНКО: «Время тонкостей прошло!»

На фестивале актуального театра «ХАОС», недавно прошедшем в Новосибирске, наш корреспондент пообщался с известным артистом, который сыграл главную роль в спектакле «Занос» (постановка театра «Практика», Москва) по одноимённой пьесе Владимира Сорокина.

Николай Владимирович Фоменко – актёр, сценарист, автор песен, шоумен, телеведущий. Родился 30 апреля 1962 года в Ленинграде. Один из основателей и бас-гитарист бит-квартета «Секрет». Покинул группу в 1996 году, играет в юбилейных концертах. В 2009-м спел партию Коровьева в рок-опере Александра Градского «Мастер и Маргарита». С 2019 года сотрудничает с группой «КерамикА». Мастер спорта по горнолыжному спорту, мастер спорта международного класса по автоспорту. В 1983-м окончил Ленинградский госинститут театра, музыки и кинематографии. С января 1993 года живёт в Москве. С 1995-го работает на «Русском радио», с 2018-го – на «Юмор FM». Заслуженный артист РФ. Лауреат двух премий «ТЭФИ» и трёх премий «Овация». Награждён медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» I степени.

– Николай, вы не так часто выходите на театральные подмостки…

– Да, за последние 30 лет я принял участие в качестве актёра в семи спектаклях. Три из них попали в конкурс «Золотой маски».

– Завидный КПД…

– Спасибо, я не об этом. Когда мы играли на «Маске» нашу «Академию смеха» в начале 2000-х, между собой соревновались исключительно театры Москвы и Питера. А что сегодня? Омск, Воронеж, Новосибирск – на одной доске с обеими столицами, театральной периферии больше нет. Это ведёт к хорошим последствиям для всех. А всё нехорошее, считаю, автоматически должно сломаться.

– Что скажете о сорокинской прозе? Не всем она нравится…

– Сорокин – глубокий автор. Большой русский писатель. Люблю его. Он очень тонко, последовательно и детально наблюдает, а затем мастерски это описывает. Мы давно дружим, лет 25 уже, наверное. Нас познакомил Ваня Дыховичный, царство ему небесное. Если хотите знать будущее России – читайте Сорокина.

– Всё будет хорошо – вы верите в это?

– Надежда на счастливый финал всегда есть. Что мы имеем, кроме неё?.. Какова сегодня роль театра в обновлении общества – другой вопрос. Увы, театр сегодня из бунтаря, условно говоря, из костра, превратился в нечто иное. Почему в советское время власти побаивались безоглядно разрешать спектакли? Потому что из них можно было запустить какую-то историю. Помните фразу: «Из искры возгорится пламя»? Перестройка, в общем, и запустилась из театра, рок-музыки и чего-то ещё.

– Нынешний зритель – потребитель зрелища или активный соучастник происходящего на сцене?

– Публика очень сильно изменилась в новом веке. Великие артисты говорили: никогда нельзя опускаться до зрителя, театр должен поднимать публику, выводить её на новый уровень миропонимания. И полвека назад зритель приходил в театр работать вместе с актёрами. Подключаться, сопереживать. А сегодня люди в зале не способны на сильные эмоции. Не случайно перед началом спектакля звучит запись: «Желаем вам приятного вечера в нашем театре!» Это всё равно, что «приятного отдыха»! Увы, время тонкостей на сцене и экране прошло. Мы превращаемся в стадо. В том числе и потому, что считаем, что ошибка одного человека не влияет на итоговый результат. А она влияет, ещё как влияет, чёрт побери!

Да, в сегодняшнем контексте, мне кажется, театр уже не способен запустить какие-то процессы, но, если говорить о ситуации в целом, всё возвращается на круги своя, и мы приближаемся к моменту, когда театр снова будет взрывать умы. И это случится скоро, как мне кажется.

– В какой момент в вашем герое спектакля «Занос», российском олигархе, поселяется готовность погибнуть?

– Она не возникает в нём ни на минуту! Мой персонаж – не Александр Матросов. Наоборот, наш спектакль о том, что люди постепенно, шаг за шагом, возвращаются к торжеству ощущений.

– В «половодье чувств»?

– Конечно! Нечто подобное я испытывал в молодости. Это были славные 70-е. А пьеса Сорокина, ставшая основой для нашего спектакля, рассказ о дне сегодняшнем. В этом её достоинство. Вообще мы живём в удивительную эпоху. Айфоны сводят всех с ума. И человек, чтобы выжить, должен адаптироваться к реалиям, он должен уметь переключать внутренние регистры.

Как-то я ехал из Питера в Гатчину в одной машине с начальником военной части. Мы мило беседовали о Павле Первом, дворце и прудах, но, когда вдруг заглох мотор, военный отрывисто приказал водителю: «Откройте кАпот!». Эта внезапная, резкая смена лексики, мимики, жестов, чтобы быть понятным солдату-срочнику, произвела на меня сильное впечатление. Военные хорошо чувствуют малейшую угрозу жизни. Но и мой персонаж такой. Он любой ценой хочет избежать гибели. В спектакле за нашими героями приходят некие работники, которые разговаривают на своём языке, и не дай бог кому-то из нас столкнуться с этим и убедиться воочию.

– Режиссёр – зачастую диктатор в театре. При этом Квятковский, поставивший «Занос», значительно моложе вас. Как быстро нашли с ним общий язык?

– Юрий – ученик ещё одного моего друга, Романа Козака, ушедшего 11 лет назад. Юра – большой мастер. В этом спектакле много неожиданных подходов, ярких смелых решений. Вообще я не представляю разговора на равных между актёром и режиссёром. Так нас учили: автор спектакля – режиссёр. Дело артиста – стараться соответствовать, выполнять режиссёрские задачи максимально точно. Предлагать что-то своё актёру в этом спектакле нечего – ни Квятковскому, ни Сорокину.

– Вы видели другие спектакли Квятковского, к примеру, золотомасочную «Зарницу» по пьесе Андрея Родионова и Екатерины Троепольской?

– Я не хожу в театр. Я всё о нём знаю. Что мне там делать? К тому же я нереально занят.

– Театр не интересен не только вам. Театральная публика – это 3% населения, как утверждает статистика…

– И она не врёт! Когда я был юн и наивен и учился в пятом классе, когда ни у кого не было мобильных телефонов, мой папа-физик любил повторять: «Кристаллическое пожирает биологическое!» Сегодня всем понятно, что это действительно так. Но искусство противостоит этому как может. Сегодня, мне кажется, мы шаг за шагом возвращаемся к тем ощущениям, которые были в нашем детстве, и жажда эмоциональных отношений всё-таки берёт верх над цифровой действительностью. И это замечательно. Эмоциональность – главное человеческое достояние. Именно она всё и двигает вперёд.

Юрий ТАТАРЕНКО

Фото Виктора Дмитриева