Михаил Немцев. Философ и поэт

Михаил НЕМЦЕВ, окончив магистратуру философского факультета НГУ, исследует теоретическую и прикладную этику социальной памяти. Кандидат философских наук, в недавнем прошлом – преподаватель НГТУ, НГУЭУ, СУНЦ НГУ. Опубликовал более 50 научных работ. С 2015 года живёт в Москве, преподаёт в Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС).

В июле Михаил Немцев был в Новосибирске и в книжном магазине «Плиний Старший» прочёл лекцию «Два понятия «народа». В ней затрагивались интересные вопросы: из кого состоит и как составляется так называемый «народ»; что значит «быть вместе»; откуда возникает пренебрежение к памятникам; как сочетаются обряды погребения и общественная политика? После лекции корреспондент «Навигатора» побеседовал с поэтом и философом.

– Михаил, из кого же составляется так называемый народ?

– Слово «народ» – одно из важнейших в современном политическом языке, и чтобы определить, из кого он составляется, идёт постоянная политическая борьба. Думаю, важнейшая для нас сейчас проблема – научиться жить так, чтобы народ, в который мы входим как составные и который поэтому тоже «представляем», составлялся бы из всех без исключения. Это очень сложно, но иначе не обойтись без каких-то форм мягкого апартеида, жизни за забором и поиска внутренних врагов. Так что точный ответ таков: народ составляется из всех.

– Откуда у нас термин «общественность», чем он отличается от «народа»?

– Общественность – часть народа, которая участвует в публичных дискуссиях. Не все ведь готовы обсуждать, что у нас «так» или «не так», что надо делать. Таким образом, общественность – это аудитория.

– Как меняется общественное самосознание россиян? Влияет ли на это первое лицо страны – Путин?

– Обычно различают Путина «первых двух сроков» и президента «третьего срока». Именно за последние годы и произошли заметные, то есть более резкие перемены в мировоззрении значительного числа россиян. Полагаю, главное изменение общественного самосознания – это накопление разочарования в так называемой власти и в то же время приобретение опыта выстраивания своей собственной жизни, существования «не по указке» и полностью вне тех систем смыслов и значений, которые распространяются средствами массовой информации и вроде как должны людей объединять. Это двойственное ощущение заброшенности, ненужности и в то же время самостоятельности и самополагания сейчас нарастает и начинает влиять на самосознание очень многих, становясь фактором общественных изменений.

– Президентские выборы люди считают фикцией. Когда это изменится?

– Президентские выборы – это не фикция, а важный политический институт. Он может работать хорошо или плохо, правовое поле может нарушаться, как водится в России, но выборы – это реальность. Отношение к ним людей разных категорий – отдельный вопрос. Когда же президентские выборы станут конкурентными, я не знаю.

– Сменим тему, перейдём к литературе. В чём социокультурная роль поэта?

– Думаю, что и у поэта, и у художника, и у проектировщика автобусных остановок, и у стюардессы социокультурная роль одна – делать свою работу хорошо. Если же говорить именно о поэте... Помните, Пушкин писал: «И долго буду тем любезен я народу, / Что чувства добрые я лирой пробуждал, / Что в мой жестокий век восславил я свободу / И милость к падшим призывал»? Так вот, восславить свободу – само по себе дело важное, а уж примирить свободу и милость к падшим – почти невыполнимая задача! Свобода индивидуалистична, безжалостна и не очень-то ценится в России. Падших у нас и вовсе скорее принято запинывать, нежели сострадать и помогать им… Пожалуй, «чувства добрые пробудить» – в этом роль поэта и заключена.

– Опишите поэтический Новосибирск: что в нём устраивает и не устраивает, радует и печалит?

– Обычно в крупных городах России поэзию можно поделить на два или три больших течения. Одно из них – продолжение традиций советской более или менее официальной поэзии: когда авторы воспроизводят ту же манеру письма и, следовательно, то же литературное мышление, которое достигло расцвета в «толстых журналах» где-то на рубеже 1960-1970-х; когда пишутся стихи, хорошо узнаваемые по форме, легко принимаемые широкой публикой. В Новосибирске это течение можно ассоциировать с журналом «Сибирские огни».

Другое направление развивают продолжатели традиций неподцензурной поэзии, иначе воспринимающие поэтическую форму и цели литературной деятельности и при этом стилистически безразличные к тому, что для традиционалистов – большое достижение. В Новосибирске это течение я ассоциирую с литературным и художественным сообществом «Речпорт».

А ещё есть у нас (куда без них?) множество людей, безразличных к существующей в России и мире поэзии. Они и знать о ней ничего не хотят, а попросту любят писать стихи, выражая в них самих себя «как они есть». Таких часто называют «графоманами», но точнее было бы назвать «графолюбами» – любителями письма.

Отдельная категория – авторы, которые держатся «сами по себе». Они малозаметны, иногда только публикуются и чётко идут своей дорогой. Это радость – узнать о таком поэте и следить за его уникальным движением. В Новосибирске, например, мне интересны студент НГУ Сергей Васильев и Янина Болдырева.

Вообще литературная ситуация здесь принципиально не отличается от других крупных российских городов – таких, как Нижний Новгород или Пермь. Что меня, так сказать, не устраивает? То, что немного людей, которые могли бы писать хорошие интересные современные стихи, стараясь открывать в них что-то, развивать мысль. Вокруг море плохих и при том несовременных, то есть третичных, четвертичных стихов! Но это понятно: не все же хотят делать что-либо наилучшим образом.

– Вас привлекают философия и поэзия, сферы рационального и эмоционального. Как это уживается?

– Так же, как уживаются печень, гланды, гипофиз и позвоночник. Человек же не поделён непреодолимыми границами внутри себя (улыбается).

– Почему технический прогресс по сути не меняет человека?

– Такое суждение можно было бы защищать или оспаривать, если бы знать точно, что такое «суть человека». Но, думаю, всё же прогресс меняет нас. С развитием технологий у людей изменяются представления об общественных отношениях, а значит, и о самих себе. К примеру, от поколения к поколению меняется восприятие времени, это исследовано историками. Становится другим представление о семье. И так далее. Меняется ли при этом суть человека? Безусловно. Бытие определяет сознание – и подлежащее тут стоит впереди сказуемого. Не взирая на технический прогресс…

Юрий ТАТАРЕНКО
Фото Катерины Скабардиной