«Автографы – писательское счастье»

Елена Усачёва родилась в Москве, окончила МПГУ им. Ленина и Литературный институт. Писала сценарии для телепередачи «Спокойной ночи, малыши!» и сериала «Фиксики». Была журналистом светской хроники журналов «ТВ-Парк» и «Мир ТВ и кино». Автор более 40 книг для детей и подростков. Публиковалась в журналах «Новая Юность», «Октябрь», «Дружба народов», «Чиж и Ёж», газете «Пионерская правда». Лауреат литературной премии им. Ершова, входила в лонг-лист премии «Ясная Поляна». Член Союза писателей России с 2002 года. Преподаёт в Школе Дизайна ВШЭ.

– Детский писатель – сам как ребёнок?

– Нет. Скорее, писать для детей начинает человек с незакрытым гештальтом – то есть с нерешённой проблемой, разделившей детство и взрослую жизнь. Он очень хорошо помнит собственное детство – но не на уровне событий, а как особое психологическое состояние.

– В СССР было множество прекрасных детских писателей. Ощущается ли преемственность поколений? Или лучше произвести полную перезагрузку?

– Мы стоим на плечах гигантов – это факт. Сами мы заметно уменьшились. Сейчас нет писателей масштаба Чуковского, Маршака или Гайдара. Это были люди-явления, люди-эпоха. Сейчас не создаётся новой литературы, а продолжается то, что было начато сто лет назад. Полные перезагрузки происходят в радикальные смены эпох, как это было в революцию: тогда начала создаваться принципиально новая детская литература. Её принципы формировались годами при определённых условиях, выработались ограничения и табу. Почти не писали на остросоциальные темы, о нищете, изнасиловании, не поднималась тема смерти. Советские книги будили фантазию, настраивали детей на свершения, на то, что всё задуманное может осуществиться. Это были сказки, уводящие из реальности в фантазию, позволяющие поверить в себя. А западная литература больше писала про здесь и сейчас – есть то, что есть, никаких чудес, одна выданная действительность. Поэтому социальные темы там получили развитие. Этим мы и отличаемся. И, кстати, порой именно поэтому у западных читателей нет интереса к нашей литературе.

Ещё одна проблема – отсутствие критики детской литературы. Люди, называющие себя критиками, уверяют, что в России отсутствует детская литература как явление. Авторы есть, книги есть, а вот такого явления, как детлит – нет. А то, что есть, это недолитература. Мне понравилось, как на мои волнения, что нас называют несуществующими, ответил Сергей Махотин: «Почему это детской литературы нет? Я же есть».

– Есть ли смысл читать Льва Кассиля нынешним детям?

– Имеет смысл вообще читать. Тезис «наши дети читают мало» – миф. Дети читают, и даже больше, чем 20 лет назад. Просто на смену книжкам пришли посты в соцсетях, новостная лента, чатики. Никто не отменял чтение школьных учебников и программных книг. И среди адовой занятости – кружки, секции, компьютерные игры, общение в чатах – дети находят время, чтобы взять книгу. Из необходимости – когда читали, потому что делать было нечего – чтение стало осознанным выбором. И это замечательно. Кассиль же там появится, если книгу дадут взрослые. Ведь детское чтение развивается от семейной библиотеки, когда родители предлагают ребёнку прочитать то, на чём сами выросли, до совета друга и сарафанного радио.

– В 10-15 лет у детей вечные конфликты – как между собой, так и с миром взрослых. Как их разрешать?

– Мирным путём. Разговаривать. Выслушиваешь ребёнка, делишься своим взглядом на ситуацию. Зачастую этого достаточно: ведь дети знают только собственную правоту, а тут им открывается альтернативная точка зрения.

Был смешной случай. Для издательства «Эксмо» я писала вампирскую сагу. Фанаты «Сумерек» (Серия книг американской писательницы Стефани Майер, по которым был снят популярный среди молодёжи одноимённый сериал. – Прим. ред.) тут же примчались с претензиями: они убеждены, что вампиров придумала Майер и никто другой про них писать не может. И ко мне в друзья во «ВКонтакте» повалили «майеристки» с угрозами. Постучалась девочка, на аватарке которой было написано: «Усачёву – на кол». Она активно высказывалась на тему, что «Сумерки» прекрасны, а мой роман – плагиат. Но при этом сразу призналась, что мою книгу не читала. Я посоветовала ей прочесть хотя бы страницу, чтобы убедиться, что никаким плагиатом у меня не пахнет, что американская и русская действительность очень сильно различаются – хотя бы по реакции героев на одни и те же события. В «Сумерках» герой спасает героиню, и они знакомятся. В русском варианте – героиня спасает героя! И таких психологических расхождений множество. А с той девочкой мы подружились. Она прочитала мою книгу, ей очень понравилось. Сменила аватарку, стала писать мне восторженные письма. Потом и другие книги про вампиров читала. А ведь можно было просто поругаться – и всё. Но разговор – он всегда лучше.

– Раздавать автографы в толпе детей очень утомительно. Согласны?

– Ни за что! Мне нравится встречаться с ребятами, разговаривать, а если просят автограф, дам с добрым пожеланием. Ещё я люблю устраивать обнимашки. Дети очень жадны до общения, и взрослые не всегда это понимают. Зачастую стиль взаимодействия старшего с ребёнком сводится к выстраиванию системы ограничений: туда не ходи, этого нельзя, передвигаемся строем, с незнакомыми не разговариваем и так далее. И попытка подростка поговорить о том, что его волнует, становится для взрослого глобальной проблемой. Когда учительница слышит фразу школьницы «Я влюбилась», то беспокоится исключительно за возможное снижение успеваемости и будущие проблемы. А девочке нужно сопереживание, хотя бы на уровне обнимашек.

А сто автографов подряд – это же писательское счастье. Приношу на творческие встречи блокнотики для листочков, чтобы у всех была возможность автограф получить. Конечно, многие этот «листочек на память» быстро потеряют, но в момент получения автографа дети такие счастливые! Часть ребят добавляются в друзья «ВКонтакте», и пусть потом в 90% случаев дело только этим и ограничивается, а с кем-то завязывается переписка. Всегда отвечаю на вопросы, на просьбы помочь, подсказать.

– Писательство как психотерапия – ваша миссия?

– Литература – это высказывание. Иногда попытка что-то сказать выглядит словоблудием или самопиаром. В детской литературе слово должно быть адресное. Оно не должно навредить читателю! В этом смысле книга – это терапия, да.

Я занимаюсь страшилками. А они пишутся не только для того, чтобы у ребёнка выработался адреналин. Научить не бояться трудностей, пусть через страх, но преодолевать себя, видеть задачи и решать их – всё это вмещает в себя страшилка. Стараюсь объяснить, что сложности не возникают на ровном месте, что проблема – следствие твоей же ошибки.

– С какой фразы начинаете встречу с детьми?

– Главное – сразу же удивить. Обожаю, зайдя в класс, со всеми здороваться за руку. Важный момент: надо меньше рассказывать, а больше спрашивать. В конце говорю ребятам: «Читайте книжки, они учат добиваться цели. И Буратино, и Д’Артаньян – не сразу, но пришли к победе. Дерзайте, и всё у вас получится!»

Юрий ТАТАРЕНКО

Фото из личного архива Е. Усачёвой